..Но боже! как забыть

...Но боже! как забыть
Ту ночь туманную, когда в пустой аллее,
Склонясь плечом к плечу, мы медленно с ней шли:
Какой-то нежный звук едва дрожал вдали,
И что-то вторило в груди ему больнее...
А поле тусклое в серебряный туман
Вдали, как озеро разлившись, уходило -
И полная луна сквозь сеть ветвей скользила
По бледному лицу... и аромат полян
От скошенной травы струился негой зыбкой.
Вся ночь - один аккорд, один безмолвный хор!..
Мы шли - и теплился ее потухший взор
Такою тихою и доброю улыбкой...

И так понятен был мне смысл ее речей
Стыдливо-искренних, и робких, и тоскливых -
О, как бы я тогда в объятьях молчаливых
Всю горечь и любовь испил бы вместе с ней!...
Мне слез хотелося, и воли, и страданья,
Да смеху детского, да песен, да весны,
-
А кто-то всё шептал: ребяческие сны!..
Оставь, забудь ее... то глупые желанья!..

Все́волод Влади́мирович Кресто́вский (11 [23] февраля 1840, село Малая Березянка Таращанского уезда Киевской губернии — 18 [30] января 1895, Варшава) — русский поэт и прозаик, литературный критик; отец писательницы М. В. Крестовской (в замужестве Картавцева) и скульптора И. В. Крестовского, дед художника Ярослава Крестовского.

Что за воздух!.. что за ночь!..
Чего ж бояться?
Тихо полночь в синей глуби застывает;
Только листья, замирая, шевелятся,
Да собака за рекою где-то лает...
А уж темнеть! - даже мне в тиши не видно,
Как блистают, изнывая, твои глазки -
Так кого ж в глухом саду тебе так стыдно
За неслышные лобзанья да за ласки?
Иль цветы, цветам кивая, нас укажут
И в лугу ревниво путать станут ногу?
Но не бойся: всё заснуло понемногу,
Разве звезды... да и те уж коль расскажут,
Так расскажут в чудной сказке... только богу...