Добро пожаловать в блог! Здесь вы можете поглубже познакомиться с математикой, порешать задания ГИА и ЕГЭ, а в перерывах почитать стихи и посмотреть чудесные цветы. Удачи Вам!

среда, 17 июля 2013 г.

Я сибирской породы.



Евгению Александровичу Евтушенко 80 лет.

Я сибирской породы.
Ел я хлеб с черемшой
и мальчишкой паромы
тянул, как большой.
Раздавалась команда.
Шел паром по Оке.
От стального каната
были руки в огне.
Мускулистый,
лобастый,
я заклепки клепал,
и глубокой лопатой,
как велели, копал.
На меня не кричали,
не плели ерунду,
а топор мне вручали,
приучали к труду.
А уж если и били
за плохие дрова -
потому, что любили
и желали добра.
До десятого пота
гнулся я под кулем.
Я косою работал,
колуном и кайлой.
Не боюсь я обиды,
не боюсь я тоски.
Мои руки обиты
и сильны, как тиски.
Все на свете я смею.
Усмехаюсь врагу,
потому что умею,
потому что могу.
 


Евгений Александрович Евтушенко родился 18 июлят1933 года в семье геолога, на станции Зима Иркутской области. Этому городу
посвящены одни из самых лирических стихотворений поэта. Его отец писал стихи и
привил любовь к поэзии сыну. Уже в 5 летнем возрасте Женя взялся за перо.
 
 



Был я столько раз так больно ранен,

добираясь до дому ползком,

но не только злобой протаранен —

можно ранить даже лепестком.



Ранил я и сам — совсем невольно

нежностью небрежной на ходу,

а кому-то после было больно,

словно босиком ходить по льду.



Почему иду я по руинам

самых моих близких, дорогих,

я, так больно и легко ранимый

и так просто ранящий других?


В магазине
Кто в платке, а кто в платочке,
как на подвиг, как на труд,
в магазин поодиночке
молча женщины идут.

О бидонов их бряцанье,
звон бутылок и кастрюль!
Пахнет луком, огурцами,
пахнет соусом «Кабуль».

Зябну, долго в кассу стоя,
но покуда движусь к ней,
от дыханья женщин стольких
в магазине все теплей.

Они тихо поджидают —
боги добрые семьи,
и в руках они сжимают
деньги трудные свои.

Это женщины России.
Это наша честь и суд.
И бетон они месили,
и пахали, и косили...
Все они переносили,
все они перенесут.

Все на свете им посильно,—
столько силы им дано.
Их обсчитывать постыдно.
Их обвешивать грешно.

И, в карман пельмени сунув,
я смотрю, смущен и тих,
на усталые от сумок
руки праведные их.



Я разный...

Я разный -
      я натруженный и праздный.
Я целе-
     и нецелесообразный.
Я весь несовместимый,
                неудобный,
застенчивый и наглый,
               злой и добрый.
Я так люблю,
          чтоб все перемежалось!
И столько всякого во мне перемешалось
от запада
     и до востока,
от зависти
     и до восторга!
Я знаю - вы мне скажете:
          "Где цельность?"
О, в этом всем огромная есть ценность!
Я вам необходим.
Я доверху завален,
как сеном молодым
машина грузовая.
Лечу сквозь голоса,
сквозь ветки, свет и щебет,
и -
  бабочки
       в глаза,
и -
   сено
     прет
        сквозь щели!
Да здравствуют движение и жаркость,
и жадность,
     торжествующая жадность!
Границы мне мешают...
               Мне неловко
не знать Буэнос-Айреса,
               Нью-Йорка.
Хочу шататься, сколько надо, Лондоном,
со всеми говорить -
          пускай на ломаном.
Мальчишкой,
          на автобусе повисшим,
Хочу проехать утренним Парижем!
Хочу искусства разного,
                    как я!
Пусть мне искусство не дает житья
и обступает пусть со всех сторон...
Да я и так искусством осажден.
Я в самом разном сам собой увиден.
Мне близки
     и Есенин,
          и Уитмен,
и Мусоргским охваченная сцена,
и девственные линии Гогена.
Мне нравится
         и на коньках кататься,
и, черкая пером,
          не спать ночей.
Мне нравится
     в лицо врагу смеяться
и женщину нести через ручей.
Вгрызаюсь в книги
          и дрова таскаю,
грущу,
     чего-то смутного ищу,
и алыми морозными кусками
арбуза августовского хрущу.
Пою и пью,
     не думая о смерти,
раскинув руки,
          падаю в траву,
и если я умру
          на белом свете,
то я умру от счастья,
               что живу.

Комментариев нет:

Отправить комментарий