Святая жертвенность.

(14) 26 декабря 1825 года на Сенатской площади собралось 3 тысячи восставших. Однако Николай, знавший о заговоре, заранее принял присягу Сената.  Туда были стянуты правительственные войска и выступление было подавлено.
По делу декабристов было привлечено 579 человек, виновными признано 289. Пятеро – Рылеев, Пестель, Каховский, Бестужев-Рюмин, Муравьев-Апостол – были повешены. Более 120 человек были сосланы на разные сроки в Сибирь на каторгу или поселение.

Неправда, что всегда в работе и в сраженье
Льет пот и кровь рекой один простой народ.
Что стойкость, мужество и самоотверженье
Несвойственны тому, кто в роскоши живет.
Чем жизнь прекраснее, тем горше с ней расстаться,
Тем большим подвигом должно это считаться.
Святая жертвенность, ты - духа высший взлет!
О, римлянки страны снегов, про участь вашу
Я слышать не могу без гнева и стыда!
Не жалуетесь вы, а молча пьете чашу
Несчастий, долгих мук и тяжкого труда.
Как Эпонина, став мужьям-рабам опорой,
По катакомбам вы влачите груз, который
С вас снимет лишь Господь в день Страшного суда.
(из поэмы французского поэта Альфреда де Виньи "Ванда", в центре которой - образ Екатерины Трубецкой)

 Полине Анненковой (Гебль)

Полина Гебль, Шампань, балы, брильянты,
Наполеон, сиротство, разоренье,
И голову вскружили аксельбанты
Красавице, модистке, эмигрантке...
Любовь, mon cher, какие тут сомненья

Плац петербургский, голубые ели,
Нева течет в глазах кавалергарда,
Звенят клинки, гранитные ступени…
Объятья, скачки, сеновал, качели…
Красавица, модистка, эмигрантка…

И сумрак деревенской тесной церкви,
Игра свечных огней пред образами,
И лики лучезарные померкли,
а сердце вскачь рвалось в любовном пекле,
Но отказать угодно было даме,

красавице, модистке, эмигрантке
блестящему столичному повесе,
кавалергарду, офицеру, франту…
Как не был тот прекрасен и галантен
с расшитым позументом при эфесе.
Острог, Сибирь… «последую за вами…
Хоть в крепость или к черту на кулички,
И даже… к вашей непреступной маме –
На ваш побег – за клятыми деньгами.
А помните, как мы катались в бричке?»

Одна на лодке – время ледохода,
И в кровь об лед изрезанные руки…
Кольцо в разъем на два – вершина хода.
Нева не знает ни тепла, ни брода…
Но есть ли боль безудержней разлуки?
(Улыбина Юлия)