Страницы блога

понедельник, 26 декабря 2011 г.

Святая жертвенность.

(14) 26 декабря 1825 года на Сенатской площади собралось 3 тысячи восставших. Однако Николай, знавший о заговоре, заранее принял присягу Сената.  Туда были стянуты правительственные войска и выступление было подавлено.
По делу декабристов было привлечено 579 человек, виновными признано 289. Пятеро – Рылеев, Пестель, Каховский, Бестужев-Рюмин, Муравьев-Апостол – были повешены. Более 120 человек были сосланы на разные сроки в Сибирь на каторгу или поселение.


Неправда, что всегда в работе и в сраженье
Льет пот и кровь рекой один простой народ.
Что стойкость, мужество и самоотверженье
Несвойственны тому, кто в роскоши живет.
Чем жизнь прекраснее, тем горше с ней расстаться,
Тем большим подвигом должно это считаться.
Святая жертвенность, ты - духа высший взлет!
О, римлянки страны снегов, про участь вашу
Я слышать не могу без гнева и стыда!
Не жалуетесь вы, а молча пьете чашу
Несчастий, долгих мук и тяжкого труда.
Как Эпонина, став мужьям-рабам опорой,
По катакомбам вы влачите груз, который
С вас снимет лишь Господь в день Страшного суда.
(из поэмы французского поэта Альфреда де Виньи "Ванда", в центре которой - образ Екатерины Трубецкой)


 Полине Анненковой (Гебль)

Полина Гебль, Шампань, балы, брильянты,

Наполеон, сиротство, разоренье,

И голову вскружили аксельбанты

Красавице, модистке, эмигрантке...

Любовь, mon cher, какие тут сомненья


Плац петербургский, голубые ели,

Нева течет в глазах кавалергарда,

Звенят клинки, гранитные ступени…

Объятья, скачки, сеновал, качели…

Красавица, модистка, эмигрантка…


И сумрак деревенской тесной церкви,

Игра свечных огней пред образами,

И лики лучезарные померкли,

а сердце вскачь рвалось в любовном пекле,

Но отказать угодно было даме,


красавице, модистке, эмигрантке

блестящему столичному повесе,

кавалергарду, офицеру, франту…

Как не был тот прекрасен и галантен

с расшитым позументом при эфесе.

Острог, Сибирь… «последую за вами…

Хоть в крепость или к черту на кулички,

И даже… к вашей непреступной маме –

На ваш побег – за клятыми деньгами.

А помните, как мы катались в бричке?»


Одна на лодке – время ледохода,

И в кровь об лед изрезанные руки…

Кольцо в разъем на два – вершина хода.

Нева не знает ни тепла, ни брода…

Но есть ли боль безудержней разлуки?

(Улыбина Юлия)

Комментариев нет:

Отправить комментарий